Как полюбить модернизм

Неспокойный 2020 год войдёт в историю не только своими ненастьями, но и большими юбилеями – в том числе в области архитектуры. В прошлом номере мы почтили память, Захи Хадид, которой исполнилось бы 70 лет в октябре. В этом же году исполнилось 130 лет со дня рождения её российских учителей – автора горизонтальных небоскрёбов, сроднившего абстрактную живопись и конструктивизм Эля Лисицкого и автора плавно закрученной сложной архитектуры Константина Мельникова. Одновременно в 2020 году празднуется 100-летие двух школ, породивших современную архитектуру – немецкого БАУХАУСа и советского ВХУТЕМАСа. Очень большая выставка, посвящённая последнему, открылась в ноябре в Музее Москвы. Но не только теоретическими изучениями истоков модернизма войдёт в историю этот год, но небывалым практическим успехом: несмотря на локдауны, именно в 2020 году был полностью восстановлен и отстроен в первоначальном виде ИНИОН на Профсоюзной –  первый памятник позднего советского модернизма, который удостоился такой чести. Спец.кор журнала «Горпроект» Максим Кирсанов выслушал аргументы инженера и историка архитектуры Айрата Багаутдинова, который считает, что изменение отношения к позднему советскому наследию – это возможность по-новому, более позитивно взглянуть на весь мир вокруг.

Что делать с серыми бетонными коробками – разрушить или полюбить?

Ужасный пожар библиотеки Института общественных наук в Москве в 2015 году не только лишил российскую фундаментальную науку сотен редких книг, но и остро поставил вопрос о сохранности памятников позднего советского модернизма, будущее которых было туманно. Именно в то время было объявлено, что вся сеть из 39 советских кинотеатров времён модернизма будет снесена ADG Group. Собственно, аналогичная участь ждала и ИНИОН – хотя здание сгорело не целиком, к 2019 году его остатки снесли целиком, даже не пострадавший изначально мост через давно высохшее искусственное озеро, над которым будто парила супрематистская пластина старой библиотеки. Но массовые вкусы, как оказалось, переменчивы и буквально за последнее время начали сдвигаться. Господствовавшая десятилетиями привычка отвергать всё советское наконец стала уступать место более рациональному взгляду на мир вокруг, когда всё, что ещё недавно называлось «серыми коробками» постепенно перестало мазаться одной краской, а иногда и ожило. 

Возможно, точкой бифуркации тут стала удачная реконструкция Нового Арбата в 2016-2017 гг., когда к 50-летию со строительства главной правительственной магистрали оказалось, что с помощью современных облицовочных материалов, стеклопакетов, а главное, современного подхода к общественным пространствам непонятный островок СССР в центре столицы превратился в район, похожий на центр Бостона или самые уютные части даунтауна Хьюстона, а местами и на «парк-авеню» Манхеттена. В успех приспособления модернизма к современным стандартам урбанизма многие в городе не верили настолько, что уничтожение сразу нескольких модернистских павильонов в том же году на ВДНХ, которые решили вернуть в «сталинское время» не вызвало никакого резонанса. Да, и как поверить в успех, когда даже Михаил Посохин, будучи главным архитектором города времён расцвета, полвека назад не смог воплотить в нём всё что хотел: например, идею сделать общедоступной крышу на едином стилобате «книжек». Но всё получилось, и возможно это спасло ИНИОН.

Почему восстановление ИНИОНА это важно

После пожара в январе 2015 года, который тушили более суток, перспектива коммерческой застройки лакомого кусочка у метро была более чем реальна. Статус памятника зданию, возведённому в 1964-1967 гг. по проекту Якова Белопольского, никто так и не дал. Публичный конкурс на новый проект библиотеки прошёл не очень гладко. Денег до конца 2019 года так же не выделялось, а когда наконец нужные 6,7 млрд рублей нашлись в бюджете, не только не было понятно, получится ли восстановить символ научного центра Профсоюзной, но и началась всем известная пандемия, и про глубоко некоммерческий проект можно было бы уже забыть навсегда. Однако сошлись звёзды, и генподрядчик ООО «Велес-строй» хотя и работал строго по оригинальному проекту Белопольского, но решил внедрить современные технологии строительства, близкие к тем, с которыми в наше время строятся торгово-офисные центры, банки и аэропорты. В качестве основного инструмента была использована износостойкая крупнощитовая опалубка из крупного профиля «ПСК-Дельта» толщиной 3 мм, а все перекрытия возводились объёмной чашечной опалубкой в комплекте с балкой TECH, так же отличающихся повышенной износостойкостью. Благодаря этому, начав работы в январе, подрядчик смог взять темпы строительства элитной недвижимости: все 38,5 тыс. кв. м. полезных площадей (включая новый дополнительный подземный этаж) были возведены в рекордные 9 месяцев. 

К октябрю 2020 года строительные работы официально завершились, «воскрес» даже характерный парящий мост, который теперь парил не над озером, а над амфитеатром и зелёной общественной зоной. 
Как сообщает главный архитектор Москвы Сергей Кузнецов, сейчас вовсю ведётся кропотливое обустройство нового дома для главного социального института страны, которое завершится уже в следующем году. Здание воскресло почти неизменным – лишь цвет отделки фасадов под мрамор стал темнее, чтобы дольше сохранять свежий вид (которым в российских климатических условиях так редко могли похвастаться советские «бетонные коробки»). Но чем, в конце концов, ИНИН от них отличается? Почему восстановление здания стало одним из главных событий уходящего года?
Во-первых, как отмечают все эксперты – это важный прецедент. В нашей стране восстановили из пепла Царское село, но столь же кропотливо восстанавливать советскую «стекляшку» и окружающее её многоярусное общественное пространство никто ещё не брался. Во-вторых, здание во многом воплощает лучшие черты советского модернизма в отличие от упомянутого выше Нового Арбата. Придуманное и построенное в те же годы, оно не копировало зарубежных коллег, их «интернациональный стиль» – как язвительно сравниваемые с кубинскими гостиницами «книжки» в историческом центре. Немаловажно, что ИНИОН и не посягал на исторический центр, наоборот, он вместе с ещё десятком причудливых институтов (среди них также обрамленный фонтанами институт океанографии или знаменитое «здание с ухом», на самом деле – лентой мёбиуса, Леонида Павлова) формировал на Нахимовском проспекте особую научную атмосферу. Как и положено модернизму, он и невысокие жилые дома рядом тонули в зелени и создавали характерную уютную атмосферу, по которой так тоскуют иногда в наши дни. В-третьих, здание ИНИОНа во многом отталкивалось от советского авангарда 1920-х: того самого ВХУТЕМАСа, чьи воспитанники ещё были живы и вторили, да и БАУХАУСа, о котором стало можно писать во времена оттепели. Чтобы понять, насколько ИНИОН близок эпохе Мельникова и Эля Лисицкого, достаточно посмотреть на него сверху (во времена авангардистов, увлечённых покорением воздуха, это называлось «пятым фасадом»).

ИНИОН сверху – это сложная компоновка из нескольких объектов, где второй параллелепипед, спрятавшийся в лесу сбоку от основного – это огромный читальный зал со своеобразными рядами кружков на крыше. Это «световые фонари» – окна для естественного света (такие внедряли в Швеции и Финляндии в 1930-ые годы). Пруд (а теперь амфитеатр) так же поставлен асимметрично – центральная ось не совпадает с комплексом зданий, а мост с прямоугольным порталом специально не симметричен «пруду». Всё вместе представляет собой яркий образец беспредметного геометрического искусства, похожего на полотна Казимира Малевича. ИНИОН строился в период увлечения архитектурой и их аудитории были не просто «построением нового мира», но и поражавшие воображение покорением космоса, поэтому, как и многие хорошие памятники модернизма, он как бы «парит», словно космический корабль (за счет прячущегося первого этажа и увеличивающейся массы с характерным остеклением верхней части. Похожее решение создатель ИНИОНА Яков Ямпольский использовал на своих других проектах: комплексах РУДН или цирка на Вернадского, где гигантский купол снова парит над водной гладью фонтанов. Любопытно, что аналогичное, но уже железобетонная «летающая тарелка» Даниловского рынка после реконструкции не просто стала модным московским местом (которую в путеводителях теперь сравнивают с сиднейской оперой!), но и привлекает множество туристов к своему району, где ребристый «Монетный двор», горизонтальный небоскрёб «дома атомщиков» и множество модернистских объектов поменьше, формируют свою особую атмосферу. Возможно, после реконструкции это ждёт и район Профсоюзной. В конце концов, главной особенностью советского модернизма является то, что его было построено очень много по всей России и странам СНГ. Где-то это шедевры, как пансионат «Дружба» в Ялте и огромные кварталы Еревана, Алма-Аты, Сочи, где южный климат позволил архитектором смешать интерьеры и экстерьеры, плавно перетекающие друг в друга. Где-то это более ординарная
застройка как в Черёмушках, но она никуда не денется на нашем веку, просто в силу огромное количества построенного 30-40-50 лет назад, сколь ни свирепствовали бы «программы реновации». А значит, чтобы перестать беспокоиться об «унылом наследстве СССР» надо научиться понимать его, а желательно и восстанавливать. Ведь жить в окружении архитектурных шедевров, даже поначалу незаметных, попросту приятнее и полезнее для здоровья в нашу эпоху стрессов.

Бережное отношение к наследию модернизма чувствуется к 2020 году уже и в новых проектах. Несмотря на беспокойство общественности взамен снесённым типовым советским кинотеатрам были построены относительно небольшие здания, своей архитектурой отсылающие к идеям модернизма, который можно увидеть во вновь заработавших «районных центрах»: «Нева», «Рассвет», «Марс», Будапешт» и других. Даже ВДНХ, который в последние годы радовал возрождением ордерной неоклассики в духе Жолтовского, в 2020 году переключился на реставрацию своих недавно ещё более «сомнительных» модернистских павильонов. Уже сейчас с опалубкой ПСК активно восстанавливается монреальский павильон (№70), который станет большим современным концертным залом. Уже открыты после реконструкции модернистские павильоны 22, 28, 29 и другие. Многие изменили своё предназначение, а павильон 7 (Семена) стал музеем «Союзмультфильма», но это лишь доказывает насколько универсальна оказалась архитектура модернизма. Неслучайно к этому стилю тяготеет и обласканный наградами концертный зал «Зарядье» и строящийся выставочный павильон «РОСАТОМа». Темпы строительства последнего так же удалось удержать несмотря на бурные волны 2020-го – полный отсылок советскому модерну объект, обещают открыть уже в 2021 году. 
Впрочем, одной Россией внимание не ограничивается. Книга Фредерика Шобена «Cosmic Communist Constructions Photographed» – о советской парящей словно «космической» архитектуре модернизма стала настоящим хитом за рубежом (что подтверждает даже живущий в Лондоне журналист Олег Кашин) и не случайно построенный в 2020 году магазин «Apple Central World» в Бангкоке по проекту «Foster + Partners» отсылает к зданию «Круглых касс» 1960-х годов в Сочи. 

Кто знает, возможно удастся восстановить с годами и этот утраченный шедевр, как удалось это сделать с ИНИОНом.

Вместо эпилога отметим,что раз коронавирус не смог остановить строительство даже такого некоммерческого проекта, как специализированная библиотека, то не помешает он и тем, кто попробует узнать побольше об истоках советского авангарда и модернизма – школе ВХУТЕМАС. Выставка в «Музее Москвы» открыта до 7 февраля и есть надежда, что вторая волна COVID-19 до этого стихнет. Великим родоначальникам советского модернизма ровно 100 лет назад не помешали ни последствия войны, ни кризисы, ни эпидемия «испанки», впервые заставившая всех надеть маски. Есть надежда, что и мы справимся не хуже.

---